Разное
Ты мечтаешь о сказке прекрасной –
О горячей киношной любви?
О могучем, богатом и властном?
Это тот, в бэ эм вэ, индивид?
.
Ты его еженощно желаешь?
Да. Он крут и умён и красив.
А ещё, ты, наверно, не знаешь,
Он купил романтичный залив.
.
Будет строить отель для туристов
И причалы для маленьких яхт.
Там тепло и уютно и чисто.
Твой герой уезжает на днях.
.
Хочешь с ним обниматься на пляже,
Целоваться у всех на виду,
Выйти замуж и может быть даже
Мыть полы и готовить еду?
.
Он поедет и будет трудится.
Если хочешь, отправься за ним!
Царь ли он? Ты ли будешь царицей?
Ну, не знаю. Не знаю, Максим.
Разное
Вы простите нас, Ветераны,
той великой и страшной войны..
С каждым годом больнее раны
и страшнее Вам снятся сны..
Вы, прошедшие пекло сражений,
возвратились домой живыми!
Боролись за мирное небо,
избавляя мир от фашизма!
Чтобы будущие поколения
жили в мире, детей растили!
И старались Вы, чтобы
о последствиях той войны
НЕ забыли!
Вы в рассказах своих вспоминали
страшный бой и друзей убитых..
На сердцах, от той боли, раны..
Но Вы выстояли и победили!!!
От фашизма спасли Планету!
Слава всем погибшим Героям!
Подарили нам мирное небо,
победив врага на поле боя!
Но фашизм не искоренили..
Выросли на этой идеологии дети тех,
кто предав Россию,
сегодня сеют вражду на Планете..
И ваши правнуки, внуки
на защиту России встали!
Чтобы врага уничтожить навеки!
"Победа будет за нами! "
Чтобы знали все те , кто забыв историю
и, пытаясь ее переделать,
никому НЕ позволят русские
уничтожить мир на Планете!
Все страны, народы мира
НЕ позволят диктата НАТО!
Все мы жители одной Планеты!
Будем вместе бить супостата!
Кто воюя на поле боя,
кто сидя в Думском кабинете,
будут принимать решения,
чтоб искоренить фашизм на Планете!
Навсегда!
Разное
Давит небо мне на плечи.
Я, как сказочный атлант,
Тяжким грузом изувечен.
Позвоночник свёрнут в бант.
.
Поясница грустно ноет
И хрустит суставов хор.
Ветер дует - ветер строит
Мне причёску выше гор.
.
Дождь идёт, но снова мимо.
И автобус ходит с ним.
Увозить не хочет Диму.
Этот день неисправим.
.
Хорошо, что скоро вечер.
Будет завтра выходной.
Будни мрачные не вечны.
Транспорт милый и родной –
.
Долгожданная маршрутка
Прокрадётся словно кот
И забрызгав грязью куртку
Увезёт меня вот-вот.
Разное
Ты обруган, опорочен.
Самомненье на нуле.
Глубоко и очень прочно
Погрузился в этот плен.
.
Там, в плену чужих иллюзий,
Как в стране кривых зеркал,
Ты не ты, а вечный лузер.
Жизнь и душу проиграл.
.
Проиграл и пал так низко,
Что подняться шансов нет.
Остаётся выпить виски
И покинуть этот свет.
.
Ты поддался власти сплетен,
Силе глупых, громких слов.
Утонула личность в бреде
Неказистых ярлыков.
.
Встань, очнись, наплюй на бредни
И оценки болтунов!
Языкастый собеседник –
Лишь скопление шумов.
Разное
Лучик солнца золотистый
Всем на свете по душе.
Популярней чем артисты
И спортсмены и диджей.
.
Бизнесмен, пророк, политик,
Сэндвич, водка и поэт,
Никому не хватит прыти
Быть известным столько лет.
.
Рейтинг просто запредельный.
Знаменит прекрасный луч.
Но зазнавшийся бездельник
Не вылазит из-за туч.
.
Заслонился от народа.
Не даёт бесплатный свет.
Слишком важный. Слишком гордый.
На него управы нет.
.
Наплевав на наши нужды,
Дрыхнет сволочь в будний день.
Жалость чужда. Совесть чужда.
И сиять сегодня лень.
Разное
Так кто она? Безбашенная харя?
Смешнее не видала никогда.
Анюта? Люся? Или Мата Хари?
Так вот она какая, Никита!
Алла Петровна Ажанова 12.11.2024 14:42
Ажанова Алла Петровна
Не блещет, конечно, умом,
И глупость ее баснословна,
И нет аватарки притом.
Да, нет у неё аватарки,
Наверное, харя страшна,
Страшней самой злобной овчарки,
Но харей довольна она.
Александр Черняев, 15.11.2024.
Разное
Так кто она? Безбашенная харя?
Смешнее не видала никогда.
Анюта? Люся? Или Мата Хари?
Так вот она какая, Никита!
Алла Петровна Ажанова 12.11.2024 14:42
Аржанова Алла Петровна
Не блещет, конечно, умом,
И глупость ее баснословна,
И нет аватарки притом.
Да, нет у неё аватарки,
Наверное, харя страшна,
Страшней самой злобной овчарки,
Но харей довольна она.
Александр Черняев, 15.11.2024.
Разное
Из строчек я терем строю
Уютный, как будто в сказке.
А брёвна немного стоят.
Лежат на моём участке.
.
Всегда под руками масса
Надёжных словечек добрых.
Они матерьял прекрасный.
Из леса познаний собран.
.
А крышу в строеньи этом
Накрою я рифмой мягкой.
Строитель сродни поэту.
Да только прочней хибарка
.
Из лёгких, изящных строчек,
На сваях из мыслей свежих.
Поэт это тот рабочий,
Который из самых нежных,
.
Из брёвнышек слов непрочных
Творит в небесах строенья.
Мой терем легко и точно
Навек защищён от тленья.
Разное
Мы допили любовь до дна.
Не осталось у нас любви.
Сквозь бокалы теперь видна
Наша суть и она на вид
.
Неприглядна, как этот день,
Как тоскливый, седой туман.
Мы – от наших фантазий тень,
Два набора душевных ран.
.
Лишь любви иллюзорный свет
Из невзрачных и скучных нас
Сотворил превосходный бред
Для влюблённых нетрезвых глаз.
.
Но, как только иссякла страсть,
Мы друг друга узнали вновь.
Рассмотрели чужую грязь.
Что ж. Поищем ещё любовь.
Разное
Сердце очень хочет счастья,
А не беды и печали,
Те что рвут его на части,
Словно звери одичали
И грызут, не зная меры,
Эти твари, изуверы
Покалеченное сердце.
.
Сердце к лучшему стремиться –
К свету, к радости, к покою,
Но темны судьбы страницы,
Потому что ум не стоек.
Слишком слабый, слишком грязный,
Безответственный и страстный.
Не сберёг он счастье в сердце.
Разное
На замки закрыты двери
И везде погашен свет.
Старый дом гостям не верит.
Не зовёт их на обед.
.
И на завтрак и на ужин
И на кофе и на чай.
Он ни с кем уже не дружит.
В каждой комнате печаль
.
И сквозняк и пыль и сырость,
Ностальгия о былом.
Юность будто бы приснилась.
Зрелость тоже стала сном.
.
А ведь домик был когда-то,
Ярок, прочен, духом чист.
Был весёлым и богатым.
И судьба, как белый лист,
.
Наполнялась яркой краской,
Верой в счастье и в людей,
Смехом, радостью и лаской,
Кучей праздничных затей.
.
Но пришла воровка старость.
Наступило время слёз.
Сил у стенок не осталось.
Дом готовится под снос.
Разное
Кто знает? Может этот век,
Вершиной станет осознания,
- Друг другу нужен человек.
И, непременно - сострадание.
А узел истинных причин,
Лежит за лемнискатой смысла,
Когда под маскою личин,
Душа над пропастью повисла.
Раз крику выжженных пустынь,
Ответным эхом вторит Некто,
То жизни горькую полынь,
Разбавит прИзрак Интеллекта.
Разное
Извини, что тебя не любил,
Что оставил тебя одинокой.
Я со всеми галантен и мил.
Не хочу показаться жестоким.
.
И не жду, что воспримут всерьёз
Комплименты, подарки, улыбки.
Мой букетик из крошечных роз
Был нелепой, постыдной ошибкой.
.
Я обидеть тебя не желал
Ни словами, ни жестом, ни взглядом.
Но нечаянно сердце украл.
А оно мне, по сути, не надо.
Разное
Осень в городе N, как всегда, безобразна, не сыскать в ней романтики и оптимизма,
распластался поповской нестираной рясой под завешенной хмурого неба кулисой.
Царство глупых реклам, ненасытных карманов дышит гарью отравленным запахом сдобы,
учат скромности с телеэкрана путаны и клянутся в любви Капиталу до гроба.
По утрам с тротуаров сметает прорехи благородный идальго совка и метлы,
почтой ветра отправив осипшее эхо в самый край Ойкумены, к деревне Тупые Углы.
А в деревне Тупые Углы благодать – там телятся коровы и куры несутся.
Там с малиною чай по-старинке из блюдца пьют степенно и быт – не чета городам.
На завалинке кот с умным видом Сократа смотрит, как починяет старик постолы.
И рассветы свежи, и прекрасны закаты над забытой деревней Тупые Углы.
Мегаполис трезвонит, рингтоном девайсов тишины разбивая осенней витрину,
как наркотик по венам, пуская по трассам BMV, Mersedes-ы да Лады "Калины".
Беспредел бездуховности истинно знаков в круговерти депрессий, апатий, фрустраций.
А сценарий упадка всегда одинаков для людей, государств и для цивилизаций.
Здесь Шекспира убило бульварное чтиво, на Дюма и Толстого поклали с прибором,
придушили эротикой и детективом, политической сплетней Содом и Гоморра.
А в деревне Тупые Углы тишь да гладь, в ней религия – вера в счастливое завтра.
Именитых философов здесь не сыскать, но свеча оплывает над томиком Сартра.
Нет сетей социальных, дефолт-потрясений, предложений коммерческих – прайсов на душу.
Но, зато, над берёзами плачет Есенин и гуляет под рыжими клёнами Пушкин.
Здесь не тратится рубль на голландские розы, а из всех развлечений лишь звёздное небо,
но, зато, нивелирован запах навоза молоком и краюхой душистого хлеба.
Нам, козлам городским, здесь, конечно, не выжить без привычных для нас компонентов комфорта:
мы чихаем, на осень простужено пыжась – негодяи да циники высшего сорта.
Пьём коньяк под октябрьского ливня стаккато, одиночеств унылых влача кандалы.
Но, рассветы свежи и прекрасны закаты лишь в хранимой Всевышним деревне Тупые Углы.
Разное
Убегает время
От меня по полю.
Я опять не с теми
Не о том глаголю.
.
Не туда шагаю
Не с победой в ногу.
Чёрных мыслей стая
Перешла дорогу.
.
Не везёт мне снова
Жизнь халяву к дому.
Счастье бестолково
Забрело к другому.
.
Натворил сегодня
Дел ненужных кучу.
Я такой негодник,
А не злобный случай.
Разное
Однажды мы исчезнем: кто как дым, не попрощавшись, кто-то – в небо птицей,
но, коль дадут возможность возвратиться, не дай мне, Бог, прийти сюда святым,
сквозь сонмы световых холодных лет к таким родным, хоть не знакомым братьям…
тропой Христа пройти к гвоздям распятья, себя подставив под насмешек плеть.
Со стаей слиться, попадая в масть. Талантливей не быть и в чём-то лучше,
чтоб не кляли и не плевали в душу прицельно, злонамеренно и всласть.
Дай раствориться в море голосов, своим не смея заглушить чьего-то,
охрипнуть, но не взять высокой ноты изгоем-волком в стае диких псов…
Дай Бог толпе не угадать лица актёра под густым тяжёлым гримом,
слеза чтоб тенью проскользнула мимо внимательного ока подлеца,
не дав ему возможности принять минутной слабости за брешь в доспехах,
захлёбываясь сатанинским смехом лицо своё заставить потерять.
Дай Бог не стать пророком ни за что, юродивым-грошом средь злата храма…
Растрогавшим беззубого тирана до смеха незадачливым шутом…
Так просто наломать талантом дров от искры божьей одиноко тлея
беречь себя, ведь на таланта шею всегда достанет плах и топоров…
Я врос сознаньем в эти тополя, что за окном и в птичью перекличку…
Надеюсь, что задуют жизнь, как спичку не в смерти честь, а воскрешенья для.
Однажды в небе наведут мосты и шанс дадут, воскреснув, повториться,
но, коль дадут возможность воротиться, избави Бог прийти в сей мир святым…
Разное
Раскис январь.… Ни дать, ни взять весна, хотя вчера мороз окреп под вечер…
Квартирный полумрак во власти сна, а за окном вот-вот погаснут свечи
съедаемых туманом фонарей… последней искрой в смятой сигарете…
И дробным эхом сыплют у дверей шаги неторопливые соседей…
В объятьях кресла плюшевый медведь с шарфом на шее, будто бы простужен,
покорно позволяет догореть фонарным бликам – снам в глазёнках-лужах.
Печально – отрешён медведя вид, гримасы утра на мордахе тенью.
Хозяин, разметав ручонки, спит... Вставать пора, но нынче воскресенье
и можно досмотреть спокойно сны… и из окна глазеть на непогоду…
Такой же, как другие пацаны в свои земные два с неполным года.
В квартире живописный кавардак – ни дать, ни взять последствия цунами:
игрушки ждут, подай лишь только знак, придут в себя, расстанутся со снами.
Малыш «порядок» мигом наведёт, прильнёт к медведю, сжав в ладошке лапу.
Сегодня воскресенье… знать, придёт к нему его родной, «воскресный», папа.
Мелодиею схож с капелью с крыш, звонок зальётся, двери гостя впустят.
Отец прижмёт к себе: «Привет, малыш!» в улыбке пряча сто оттенков грусти.
До вечера возня да беготня, малыш любому слову папы верит...
Вот только слёзы в завершенье дня… объятий плен и поцелуй у двери.
Пока ещё мальчонке не понять… растерян, смотрит взглядом удивлённым…
короткое «Пока…» роняет мать отцу вдогонку равнодушным тоном…
В зимы подол вцепилась тень весны, скребётся ночь в окно когтистой лапой.
Малыш уснёт… ему приснятся сны, в которых он за руку держит папу…
В которых всё точь в точь, как и у всех. Пусть будет сон и радужен и светел,
в разгар зимы, когда раскисший снег – в комки, а судьбы и надежды в пепел.
Я взгляд потухший в зеркале ловлю… устал… устал от повседневной «битвы»…
я сбросил с шеи будни, как петлю… к щеке заросшей прикоснулся бритвой…
Щетину рвёт станок, бритьё не мёд… но от рутины этой нет спасенья…
Никак иначе, ведь сынишка ждёт… Он ждёт меня...Ну, здравствуй, воскресенье…
Разное
Уверен, отыщется пара десятков желающих
под слов изречённых правдивость загнать меня в гроб
«Ату его! Псами травите! Сволота ведь та ещё!»
и гвозди не только в запястья: с гарантией – в лоб.
Чтоб тихо в болоте, чтоб было другим не повадно –
и взмахом одним непокорную голову с плеч.
Хотел быть тактичным, а после подумал «Да ладно…
Плевать мне на такт: не люблю украинскую речь!»
Да что «не люблю»… Откровенно скажу: ненавижу.
Воротит до рвотных рефлексов, обрыдла сполна.
И ненависть эту калёным железом не выжжет
никто из сознания. Там поселилась война.
Я помню блокпост… И огромные мамонты – САУ,
изрывшие траками гусениц пыльный асфальт,
с дороги сползавшие в солнцем сожжённые травы.
Досмотр. Не хватало лишь только немецкого «halt»
Украинский говор в этнически русском Донбассе.
Чужая ментальность. И едко прищуренный взгляд.
Мы братьями быть перестали на выжженной трассе.
И, как ни старайся, не сыщешь дороги назад.
Дожди из свинцово – стальных, жертву ищущих, капель,
косящие всех, без разбора – кто прав и не прав,
И кельтско – рунический символ нацистов «вольфсангель»,
вцепившийся крючьям в «жовто – блакитный» рукав.
Июньское солнце стреляло шрапнелью веснушек
по детским улыбчивым лицам и смуглым плечам…
И щерились в город десятки оскаленных пушек,
покорных утратившим совесть и честь палачам.
Я помню безжизненность тел на пустынной дороге.
Кровавые лужи. И пороха жжёного гарь.
Присутствие смерти на дома родного пороге.
«Ату его! Бейте камнями донецкую тварь!»
Я чувствую ненависть в патриотическом лае.
А в деле прощенья христова, признаюсь, не дюж.
Следа от родства не осталось, но бесится Каин
в пронзённых трезубою вилкой субстанциях душ.
Разное
Меня б, как Жанну д.Арк, предать огню за мысли еретического толка…
Pardon, мадам, Вы пишете фигню… Бумажный лист коля пера иголкой..
выстукивая клавишами в такт ритмичности сердечных сокращений…
Дурак? Вполне возможно, но не факт. Мне не за что у Вас просить прощенья.
Вы – дама. Безусловно. Но, назло прямым подсказкам признаков вторичных,
идёт Вам веер, как быку седло: нелепо и вульгарно. Неприлично.
У вас есть родовой дворянский герб? Аристократка в пятом поколении?
Лопату б Вам… Вполне б сгодился серп: холопий дух в вас бродит, без сомнений.
Парируете: ты – то сам каков! А я на титул и не претендую.
Носитель поэтических подков, Пегас мой, вашу пользует гнедую.
Всего – то лишь даёт кобыле знать по гендерного превосходства праву,
что нужно осторожно выбирать, в каких лугах щипать какие травы.
Со мной бывает тоже не charmant и постный день приходится на рифмы:
опустошают сквозняки карман – хамсины цен с самумами тарифов.
А Муза на панели… в стиле «ню»... в не совместимой с лирикою позе.
Да, грешен, я порой пишу фигню. Сегодня, например, про стерву – осень.
Рубаху рву и душу достаю, как лакомый кусок, из – под прилавка.
Блажу и каюсь, правды на таю, не ожидая, что возникнет давка
за право «раритетом» обладать - привычно мыслить взвешенно и здраво.
Упал в неё сентябрь – Полынь-звезда, разлив печали горькую отраву.
В аккорды – ливень… капли – по ладам… в сознанье ветер… листопад – по струнам…
И… словно счётчик Гейгера… года считает календарь, сгоняя луны
в провалы новолуний… Старый клён под птичий щебет разбитной и звонкий,
сезонов смены свято чтя закон, швырнул к ногам на лето похоронку…
Я – лист опавший… Только и всего… На мне, как штампы, возраста заплаты..
Ненужный никому ни для чего… Жду дворничьей метлы… костра… заката…
Но, преданность традициям храню: с приходом шутовски одетой стервы,
пишу традиционную фигню, смычком эмоций – чувств водя по нервам…